И сказал Темный Вала осаждавшим Ангамандо эльдар: "Ваш митинг не согласован!"
Глава Первая / Часть 1
Глава Первая / Часть 2
Выпад. Удар. Уклонение. Снова выпад. Лезвие просвистело в миллиметре от уха, отрезав прядь волос. Он уже начинал выдыхаться, а противник ничуть не сбавлял скорости, только лишь глубокие синие глаза мерцали сквозь тьму. Он видел их, желал попасть по ним, но не мог. Каждый раз его клинок встречался с пустотой, а он лишался пряди волос или получал длинную рану на теле. Очередной выпад, очередной промах. Резкая боль в животе и поток чего-то теплого под рубашкой. Свет меркнет. Какой-то голос с презрением бросает:
- Я же говорила, он абсолютно негоден.
- Он сражался с тобой очень уверенно, дольше, чем остальные. Он нам пригодиться, - отвечает женщине тихий шепот.
Голоса стихли, и разум погрузился во всепоглощающую тьму, отличную от той, что была до этого.
Перед глазами плавал размытый образ из детства. Тогда, когда он был еще ребенком. Много света, тепла и уюта. Лес вокруг пел множеством голосов, деревья говорили ему о приближающемся дожде, а птицы своими голосами вызванивали чудесную мелодию. Прекрасная женщина с длинными черными волосами подбежала к нему.
- Милый, ты снова упал, будь, пожалуйста, аккуратней, - обеспокоенно проговорила она, потрепав его по щеке. - Пойдем, твой отец нас ждет.
Женщина заправила волосы за острое удлиненное ушко и взяла мальчика за руку.
Светлое лицо померкло. Возникла новая картина.
Слышались крики, лес вокруг пылал, эльфы в ужасе разбегались. Вокруг были какие-то огромные фигуры, ужасно уродливые и неправильные. Это были вроде бы люди, но страшно искаженные: со слишком длинными руками или ногами, с крыльями и рогами. Они убивали. Было много крови, очень много.
Он подскочил и резко открыл глаза. Тьма после яркого сна резала глаза. Почувствовав острую боль в районе живота, он со вздохом опустился на солому, на которой лежал. Все тело болело, раны, полученные в бою давали о себе знать и неприятно зудели. Особенно мешала рана на животе. Немного отдышавшись, он встал и, пошатываясь, поволок свои ноги к предполагаемой двери.
«Альвиниэль, беги отсюда! Окно открыто. Беги!» - мысленно говорил он себе, но упорно шел к выходу.
Привалившись к стене, он прислушался. Из другой комнаты доносилось несколько голосов. Разобрать точно, о чем они говорили, Альв не мог. Он лишь понял, что там точно есть женщина и мужчина. Немного подумав, юноша распахнул дверь. В лицо хлынул свет, который после темноты его опочивальни казался гораздо более ярким, чем был на самом деле.
- Хех… встал-таки, - усмехнувшись, произнесла рыжеволосая женщина. Её глаза сияли тем самым ненавистным синим цветом, - присядешь с нами за стол? Учитель хочет с тобой поговорить.
Альв с трудом подтащил свое тело к стулу и плюхнулся на него. Ёжась под насмешливыми взглядами женщины, он взял со стола хлеб и начал жевать.
- Наглый маленький эльфенок, - расхохоталась голубоглазая, - что ж, Учитель, я согласна, может он и сгодится для чего-нибудь, - произнесла она, наливая в кубок вино.
Женщина подмигнула и протянула вино Альву. Тот от удивления широко раскрыл глаза. Они снова расхохоталась и налила себе.
Юный эльф, взяв кубок, перевел глаза на мужчину, сидящего рядом. На вид это был человек лет 35-ти с копной черных волос, туго стянутой на затылке. Его глаза, казалось, тоже были черными. Альв, напряженно поерзав на стуле, решил для себя, что это ему только кажется из-за освещения, которое оказалось, когда глаза привыкли к свету, не сильным. Свет исходил только из камина, где радостно потрескивал костер.
- Меня зовут Летисия, - улыбнулась женщина, легонько ударив своим кубком кубок Альва, - сколько тебе лет, дитя?
- Пятнадцать, - смущенно пробормотал юноша, его определенно волновали те взгляды, которые бросала на него голубоглазая леди, особенно с учетом того, что в последний раз, когда он видел эти глаза, они были полны ненависти и желания убивать.
- Еще совсем маленький эльфик, прелесть какая, - игриво протянула Летисия и дотронулась кончиком указательного пальца до подбородка Альва.
Юный эльф подпрыгнул от ужаса.
- Прекрати, Летисия! Сейчас же, - громко произнес мужчина, голос был знакомым.
Женщина поморщилась, сложила руки на груди и встала. Её глаза снова стали холодными и наполнились презрением. Альв облегченно вздохнул и, как бы это было ни странно, почувствовал себя спокойнее.
- Ешь, Альвиниэль, ешь. Ты сам пришел ко мне, сам решил заниматься этим. Ешь и набирайся сил. Когда твои раны заживут, ты будешь учиться. Много, очень много. Ты будешь должен выполнять все мои приказы, быть тем, кем я тебе скажу. Называй меня Учитель. И помни всегда, ты сам решил отдать свою жизнь, тело и душу мне, - мужчина, пока говорил это, в упор смотрел на испуганного эльфа, - теперь скажи мне еще раз, Альвиниэль, как звали твоего наставника, который послал тебя ко мне?
Эльф вздохнул, ему очень не хотелось говорить о своих, как он думал, тайнах.
- Фрей… его имя Фрей. Так он просил себя называть. Ничего другого он о себе не рассказывал, - пробормотал Альв.
- Лжешь, - резко вскинул голову Учитель, - ну да ладно. Имя это мне знакомо, однако же я не понимаю, каким образом Фрей умудрился подобрать светлого эльфа.
- Без него я бы погиб.
- Естественно, - мужчина снова опустил свой тяжелый взгляд на юного эльфа, - я буду тебя учить. Взамен же ты мне будешь рассказывать о том, что делал Фрей. И это не просьба, - он указал на стоящую перед окном женщину, - с Летисией ты уже знаком. Она будет учить тебя фехтованию, стрельбе из лука и вообще владению оружием. И она же тебя научит мастерству скрытности.
Учитель встал, махнул рукой женщине и вышел.
- Ешь, спи. Проверяй свои раны. Я оставила тебе мази и ткань для перевязки на столе рядом с кроватью. Думаю, ты сам разберешься с этим. Еду тебе будут приносить. Через неделю я вернусь, и тогда начнется твое обучение. Пока же живи и думай над смертью. Осознай это, разберись, зачем она. И потом объясни мне. Если твой ответ удовлетворит Учителя, ты будешь с нами. Если нет, то твоя судьба будет решаться по-другому…
- Думать над смертью? – удивленно проговорил Альв.
- Да. А ты что хотел? Думал, если просто найдешь Учителя, скажешь волшебное имя своего бывшего наставника и покажешь кое-какой уровень фехтования, то все будет хорошо, и тебя примут с распростертыми руками? – Летисия презрительно оглядела юношу, - Ты слишком юн и наивен. Разберись со смертью. Если будешь все также лелеять свои цветы и природу, эльфенок, ты здесь не выживешь.
- Почему ты меня ненавидишь?
Женщина рассмеялась:
- Думаешь, я тебя ненавижу? – её лицо снова стало холодным, - Ты не прав. Ненависть для нас – непозволительная роскошь. Ненависть испытывает лишь тот, кто может вообще испытывать какие-либо чувства. Для нас все чувства под запретом. У нас есть долг и есть обязанности, которые мы должны выполнять. А ненависть, как и любовь, лишает хладнокровия. Чтобы делать то, ради чего мы живем, мы должны быть сильными. А чувства – это слабость. У тебя, малыш, есть еще одна слабость. Твоя внешность. Ты слишком красив, к тебе цепляется взгляд. Нас же не должны помнить, о нас не должны знать, - Летисия посмотрела в глаза Альву, - Борись со своими слабостями, сведи их к минимуму. А теперь мне пора. Встретимся через неделю.
Когда дверь захлопнулась, Альвиниэль, наконец, спокойно отпил вино:
- Слабость значит… - он провел кончиком пальца по краю кубка, - тогда я превращу мою слабость в достоинство.
***
- Что это было, светлая зараза? – шокировано спрашивал Ниэль в течение уже 15 минут. – Что это было, я спрашиваю?
Наша компания расположилась недалеко от дороги. Расседлав лошадей и уложив спать одурманенного темного эльфа, Эйв и Гилберт развели костер. Когда их товарищ проснулся, огонь уже довольно трещал. Ниэль с удовольствием набросился на готовую еду и, поев, начал задавать один и тот же вопрос. Эйва поведение своего темного собрата ничуть не смущало, он ушел под дерево и там тихо перебирал струны лютни, периодически что-то напевая. Гилберт мрачно созерцал расположившегося на пеньке Ниэля, все его тело болело после поездки на лошади, а впереди маячила перспектива продолжить путешествие таким же образом, что очень расстраивало несчастного мага.
- Ты мне ответишь, наконец? – вспыхнул темный эльф и кинул в Эйва первую подвернувшуюся шишку.
Бард резко поднял руку и поймал этот импровизированный снаряд, не поднимая головы, он быстро вытащил меленький ножик и метнул его в сторону Ниэля. Нож, пропоров штаны аристократа, воткнулся в пенек. Тот в ужасе подскочил, разодрав при этом ткань окончательно.
Эйв спокойно посмотрел на темного эльфа:
- Простите, случайно. Привычка выработалась.
- Привычка?! Ты меня своей привычкой чуть было не зарезал!
- Поверьте, если бы я захотел, вы, господин Ниэль, были бы уже мертвы.
- Да ты… - аристократ бросился в сторону барда, но был сшиблен потоком ветра.
Пролетев пару метров, эльф упал на травку и ошарашено взглянул в сторону раздраженно протирающего шрам Гилберта.
- Ты можешь так не вопить, а спокойно обратиться к человеку…извиняюсь, эльфу? – маг взглянул на Эйва, - Не создавайте, пожалуйста, так много шума. Особенно обращаюсь к тебе, мой темный друг.
Ниэль оскорблено поднялся, отряхнул одежду и уселся напротив барда.
- Так вот. Что же все-таки было там, на дороге? – поинтересовался он.
- О, боги, - протянул Эйв, - неужели мой темный собрат никогда не слышал о зачаровании? Используя магический инструмент и навыки игры на нем, это сделать совсем не сложно.
- Эээ… Правда? – эльф почесал себе подбородок. – И это сработало с такой толпой людей? Я слышал, что при зачарование музыкальные инструменты действуют только на несколько человек.
- Слабый разум подчинить очень просто, - проговорил Эйв, укладывая лютню на коленях.
Ниэль проглотил оскорбление, раздраженно проведя языком по правому клыку:
- Хорошо. Но откуда простой бард знает такие приемы, как метание ножей? И вообще, что за «вы бы были уже мертвы»?
- А как вы думаете простому барду защищаться на наших опасных улицах? – заинтересованно поинтересовался Эйвиндиэль, - Поверьте, это не все мои таланты. А убить вас труда не составит никому. Вы же темноэльфийский аристократ, да еще и из «чистокровных». Думаю, какой-нибудь враждебный вашему Дом мне бы неплохо заплатил за вашу голову. Но ведь я все еще вам ничего плохого не сделал. А все потому, что я обычный бард, и не ищу денег, а ищу славу и сохранение своего имени в истории! Уж лучше я сложу балладу о наших с вами приключениях, нежели буду вас убивать, - бард обворожительно улыбнулся, - да и с вами мне не нужно думать о защите. Ведь вы, отважный воин, определенно научены искусству фехтования!
Ниэль опасливо отодвинулся от оживившегося Эйва и покосился на Гилберта.
- Он вообще здоров?
- Я абсолютно здоров, - мило улыбаясь, продолжал бард, - Особенно мне приятен тот факт, что вы интересуетесь мной, а не нашим, по-видимому, очень сильным магом с наклонностями маньяка-самоубийцы, взрывающего помещения в том случае, если он не выспится.
Лицо музыканта прямо-таки светилось добром и нежностью, но Ниэль чувствовал какой-то странный холодок, а посему решил еще немного отодвинуться.
- Эй! – вскинул голову Гилберт. – А я-то здесь причем? Подумаешь, вспыхнул разок, так мне теперь до конца жизни это припоминать будут? – он оглядел обоих эльфов, - Особенно это печально, когда о твоем промахе тебе напоминают бессмертные существа…
Ниэль придвинулся к костру и стал с сожалением созерцать свои порванные штаны. Он думал о доме и цели путешествия.
«Крис, что же тебе здесь понадобилось? – размышлял эльф, - Ты же все-таки не предал семью, ты не мог. А я боюсь, что не смогу сдержать обещание, данное отцу, если ты все-таки нас предал. Брат, где же ты?»
- Так, господа, уже вечереет, - раздался голос Гилберта, - нам бы нужно оставить кого-то дежурить, а в течение ночи меняться. Места здесь неспокойные… Я чувствую что-то гнетущее.
- Ага, с учетом того, что мы сейчас где-то на границе с Империей Абсолээн’а, - мрачно прошипел Ниэль, - что-то гнетущее чувствуешь не только ты. Если меня здесь поймают – быстро сожгут на костре во имя «очищения».
- Ну, мы еще не в Империи, так что не сожгут, - пожал плечами маг.
- Ты думаешь, этим приграничным фанатикам есть какое-нибудь дело до того, входят они официально в Империю или нет? – возмущенно воскликнул эльф, - Либо сразу сожгут самостоятельно, либо поймают, отвезут в Золотой Город и уже там сожгут на радость толпе.
- Давайте не будем о кострах и сожжении нечистых, - улыбнулся Эйв, - первым будет дежурить наш милый аристократ, ибо он сегодня уже спал. Затем я. А после – господин Гилберт.
Ниэль, который сначала хотел возмутиться тому, что его, не спросив, поставили первым, но проглотил свое недовольство и тихо поинтересовался:
- Ты действительно уверен? Тебе же придется будить нашего…эээ…экспрессивного мага…
- Эй! – обиженно крикнул Гилберт.
- Разбужу, ничего, - качнул головой Эйв. – Мне приятно, что вы так за меня волнуетесь.
Ниэль пробуравил взглядом барда, но от комментариев отказался, и просто повернулся к костру.
Посидев еще некоторое время, Гилберт завернулся в плащ и улегся около костра, что-то приговаривая себе на непонятном языке. Эйвиндиэль последовал его примеру.
Аристократ вздохнул и уставился в сторону леса. Его окружала природа, такая непривычная, такая гнетущая, такая яркая. Подземный мир тоже полон красок, но других: кристаллы кусками вырывающиеся из земли, сталактиты и сталагмиты, разнообразные грибы – это обилие цвета, много блеска и красоты. Однако здесь же окружающий мир был другим. Много новых цветов, которые бледному глазу темного эльфа было довольно сложно воспринимать. Новые запахи, такие разнообразные, такие пугающие. Ниэль впервые в жизни узнал, что значит благоухание трав и вонь городского стока, аромат свежих булочек и запах гнилого дерева. Он увидел много лиц, много глаз, услышал много незнакомых языков и слов. Все это его и пугало и восхищало одновременно. Он вспомнил себя таким, каким был две сотни лет назад: стремящимся что-то узнать, выучить. Ниэль казался себе таким глупым, но все равно каждый раз, услышав что-то новое, по-наивному широко открывал глаза и прислушивался. Однако ничего не могло сломить его дикое желание попасть домой, снова увидеть блеск кристаллов, свой призрачный светящийся город.
Чем темнее становилось на улице, тем привычней ощущал себя темный эльф. Когда исчез последний луч и остался только свет костра, лишь тогда глаза перестало резать. Он задумчиво рассматривал листья на деревьях, прислушивался к тому, как плетет паутину паук. Ниэль вздохнул полной грудью и с радостью ощутил аромат прохлады в своих легких. Этого ему так не хватало днем.
«Отец, почему ты отправил именно меня на поиски Криса? – эльф ковырнул ногтем свое белую кожу на руке, - Ты же знаешь… я не смогу!»
Он подозревал, что отец выбрал его как раз потому, что знал, насколько друг к другу были привязаны именно эти двое его сыновей. Нужно было доказать свою верность Дому. Большинство считало, что Крис предал семью, перебежал на поверхность, связался с теми, кто хотел уничтожить все. Но Ниэль, его старшая сестра и еще несколько близких друзей «обвиненного» отказывались в это верить. Отец, как всегда, придерживался нейтралитета, хотя юный аристократ видел, что говорят глаза его предка. И они говорили: «Криссин – предатель, он должен быть найден и доставлен в Ткханст-Моррун. Живым или мертвым». Примерно это и сказал Ниэлю отец, отправляя его на поверхность.
Полгода прошло с того дня, когда эльф покинул пещеры. И все это время он безуспешно искал своего брата. Сведения, которые он имел полгода назад, говорили, что Криса видели северней Ллоил-Тирилла, туда Ниэль и направился сразу. Он прошел мимо обиталища светлых эльфов, где его несколько раз чуть было не нашпиговали стрелами. «Вот ведь проклятые светлые… Что ж они такие все зоркие! Слава богам, что дома меня научили скрываться», - мрачно думал тогда эльф, забившись в узкую расщелину. Он прошел несколько горных перевалов, болота, леса. Находил лишь обрывочные сведения о брате. Последние известия направили его в княжество Вальхонское, где он зашел в таверну «Грязный крот».
Ниэль вздохнул, дождавшись, когда его спутники довольно засопят, и дотронулся до эфеса своего меча. Заботливо погладив аметист, вставленный в гарду, он вытащил оружие. Клинок запел свою холодную песню, оказавшись на свободе впервые за столь долгое время. На черном лезвии слезами потекли блики от огня, а эльф почувствовал ту легкость в руке, которой ему не хватало. Меч стал частью его, издав кровожадный звон. Воин наконец-то ощутил себя самим собой. И начал безумный танец. Танец темных эльфов.
Лесная тьма поглощала отблески огня от клинка, а каждый шаг молодого эльфа тонул в тишине, слышалось лишь то, как меч рассекает воздух. Короткие взмахи, быстрые выпады. Арр’Ниэль’Сарх – один из сыновей своего Великого Дома – плясал, слившись с окружающей его темнотой. Белая кожа растворялась в воздухе и становилась невидимой, поток волос соединился с ветром. Только чисто белые клыки сверкали в оправе черной улыбки.
Со стороны можно было видеть лишь то, как тень мечется среди деревьев и что-то черное и блестящее сверкает в её руках. Мало, кому удавалось увидеть этот танец и выжить. А те, кто видел, помнили лишь смертоносный ветер, убивающий легким касанием. В моменты единения со своим мечом Ниэль слышал каждый шорох, видел даже самых мелких насекомых, чувствовал материю и пространство, в котором он перемещался. Окружающие не могли осознать происходившее, ибо только темные эльфы владели дарами Элиэмах-Крамилиона и знали, как их использовать.
Еще за несколько километров темный эльф услышал приближение своей Аснё. Прекратив танец и спрятав жаждущий крови меч в ножны, он удовлетворенно выдохнул и уселся рядом с костром. Только сейчас он ощутил, что наступила ночь и принесла с собой холод, опять же отличный от того, что был в родных Подземельях. Этот холод пробирал до костей, заставляя эльфа ежиться.
- Привет тебе, моя милая, - поприветствовал мышь Ниэль, ласково почесав ей за ушком, когда та опустилась ему на плечо. – Надеюсь, ты принесла хорошие вести?
Эльф снял с лапки Аснё свернутую бумажку. Разгладив её на коленях, он бегло пробежался глазами по коротким обрывистым строкам. В письме говорилось о том, что брата видели на границе с Империей Абсолээн’а.
«Что же ты творишь, сумасшедший? – испуганно подумал Ниэль, смяв послание. – Что тебя понесло в Империю? Прекратим играть в догонялки уже!»
Он выбросил клочок бумаги в костер. Огонь резко вспыхнул, поглотив письмо. Эльф вздохнул и подкинул дров. Посмотрев на небо, он вдруг осознал, что прошло уже порядка четырех часов и пора уже будить себе сменщика.
Ниэль снова вздохнул и, вытащив из кармана кусочек вяленого мяса и сунув его Аснё, направился к лежащему у костра Эйву.
Глава Первая / Часть 2
Выпад. Удар. Уклонение. Снова выпад. Лезвие просвистело в миллиметре от уха, отрезав прядь волос. Он уже начинал выдыхаться, а противник ничуть не сбавлял скорости, только лишь глубокие синие глаза мерцали сквозь тьму. Он видел их, желал попасть по ним, но не мог. Каждый раз его клинок встречался с пустотой, а он лишался пряди волос или получал длинную рану на теле. Очередной выпад, очередной промах. Резкая боль в животе и поток чего-то теплого под рубашкой. Свет меркнет. Какой-то голос с презрением бросает:
- Я же говорила, он абсолютно негоден.
- Он сражался с тобой очень уверенно, дольше, чем остальные. Он нам пригодиться, - отвечает женщине тихий шепот.
Голоса стихли, и разум погрузился во всепоглощающую тьму, отличную от той, что была до этого.
Перед глазами плавал размытый образ из детства. Тогда, когда он был еще ребенком. Много света, тепла и уюта. Лес вокруг пел множеством голосов, деревья говорили ему о приближающемся дожде, а птицы своими голосами вызванивали чудесную мелодию. Прекрасная женщина с длинными черными волосами подбежала к нему.
- Милый, ты снова упал, будь, пожалуйста, аккуратней, - обеспокоенно проговорила она, потрепав его по щеке. - Пойдем, твой отец нас ждет.
Женщина заправила волосы за острое удлиненное ушко и взяла мальчика за руку.
Светлое лицо померкло. Возникла новая картина.
Слышались крики, лес вокруг пылал, эльфы в ужасе разбегались. Вокруг были какие-то огромные фигуры, ужасно уродливые и неправильные. Это были вроде бы люди, но страшно искаженные: со слишком длинными руками или ногами, с крыльями и рогами. Они убивали. Было много крови, очень много.
Он подскочил и резко открыл глаза. Тьма после яркого сна резала глаза. Почувствовав острую боль в районе живота, он со вздохом опустился на солому, на которой лежал. Все тело болело, раны, полученные в бою давали о себе знать и неприятно зудели. Особенно мешала рана на животе. Немного отдышавшись, он встал и, пошатываясь, поволок свои ноги к предполагаемой двери.
«Альвиниэль, беги отсюда! Окно открыто. Беги!» - мысленно говорил он себе, но упорно шел к выходу.
Привалившись к стене, он прислушался. Из другой комнаты доносилось несколько голосов. Разобрать точно, о чем они говорили, Альв не мог. Он лишь понял, что там точно есть женщина и мужчина. Немного подумав, юноша распахнул дверь. В лицо хлынул свет, который после темноты его опочивальни казался гораздо более ярким, чем был на самом деле.
- Хех… встал-таки, - усмехнувшись, произнесла рыжеволосая женщина. Её глаза сияли тем самым ненавистным синим цветом, - присядешь с нами за стол? Учитель хочет с тобой поговорить.
Альв с трудом подтащил свое тело к стулу и плюхнулся на него. Ёжась под насмешливыми взглядами женщины, он взял со стола хлеб и начал жевать.
- Наглый маленький эльфенок, - расхохоталась голубоглазая, - что ж, Учитель, я согласна, может он и сгодится для чего-нибудь, - произнесла она, наливая в кубок вино.
Женщина подмигнула и протянула вино Альву. Тот от удивления широко раскрыл глаза. Они снова расхохоталась и налила себе.
Юный эльф, взяв кубок, перевел глаза на мужчину, сидящего рядом. На вид это был человек лет 35-ти с копной черных волос, туго стянутой на затылке. Его глаза, казалось, тоже были черными. Альв, напряженно поерзав на стуле, решил для себя, что это ему только кажется из-за освещения, которое оказалось, когда глаза привыкли к свету, не сильным. Свет исходил только из камина, где радостно потрескивал костер.
- Меня зовут Летисия, - улыбнулась женщина, легонько ударив своим кубком кубок Альва, - сколько тебе лет, дитя?
- Пятнадцать, - смущенно пробормотал юноша, его определенно волновали те взгляды, которые бросала на него голубоглазая леди, особенно с учетом того, что в последний раз, когда он видел эти глаза, они были полны ненависти и желания убивать.
- Еще совсем маленький эльфик, прелесть какая, - игриво протянула Летисия и дотронулась кончиком указательного пальца до подбородка Альва.
Юный эльф подпрыгнул от ужаса.
- Прекрати, Летисия! Сейчас же, - громко произнес мужчина, голос был знакомым.
Женщина поморщилась, сложила руки на груди и встала. Её глаза снова стали холодными и наполнились презрением. Альв облегченно вздохнул и, как бы это было ни странно, почувствовал себя спокойнее.
- Ешь, Альвиниэль, ешь. Ты сам пришел ко мне, сам решил заниматься этим. Ешь и набирайся сил. Когда твои раны заживут, ты будешь учиться. Много, очень много. Ты будешь должен выполнять все мои приказы, быть тем, кем я тебе скажу. Называй меня Учитель. И помни всегда, ты сам решил отдать свою жизнь, тело и душу мне, - мужчина, пока говорил это, в упор смотрел на испуганного эльфа, - теперь скажи мне еще раз, Альвиниэль, как звали твоего наставника, который послал тебя ко мне?
Эльф вздохнул, ему очень не хотелось говорить о своих, как он думал, тайнах.
- Фрей… его имя Фрей. Так он просил себя называть. Ничего другого он о себе не рассказывал, - пробормотал Альв.
- Лжешь, - резко вскинул голову Учитель, - ну да ладно. Имя это мне знакомо, однако же я не понимаю, каким образом Фрей умудрился подобрать светлого эльфа.
- Без него я бы погиб.
- Естественно, - мужчина снова опустил свой тяжелый взгляд на юного эльфа, - я буду тебя учить. Взамен же ты мне будешь рассказывать о том, что делал Фрей. И это не просьба, - он указал на стоящую перед окном женщину, - с Летисией ты уже знаком. Она будет учить тебя фехтованию, стрельбе из лука и вообще владению оружием. И она же тебя научит мастерству скрытности.
Учитель встал, махнул рукой женщине и вышел.
- Ешь, спи. Проверяй свои раны. Я оставила тебе мази и ткань для перевязки на столе рядом с кроватью. Думаю, ты сам разберешься с этим. Еду тебе будут приносить. Через неделю я вернусь, и тогда начнется твое обучение. Пока же живи и думай над смертью. Осознай это, разберись, зачем она. И потом объясни мне. Если твой ответ удовлетворит Учителя, ты будешь с нами. Если нет, то твоя судьба будет решаться по-другому…
- Думать над смертью? – удивленно проговорил Альв.
- Да. А ты что хотел? Думал, если просто найдешь Учителя, скажешь волшебное имя своего бывшего наставника и покажешь кое-какой уровень фехтования, то все будет хорошо, и тебя примут с распростертыми руками? – Летисия презрительно оглядела юношу, - Ты слишком юн и наивен. Разберись со смертью. Если будешь все также лелеять свои цветы и природу, эльфенок, ты здесь не выживешь.
- Почему ты меня ненавидишь?
Женщина рассмеялась:
- Думаешь, я тебя ненавижу? – её лицо снова стало холодным, - Ты не прав. Ненависть для нас – непозволительная роскошь. Ненависть испытывает лишь тот, кто может вообще испытывать какие-либо чувства. Для нас все чувства под запретом. У нас есть долг и есть обязанности, которые мы должны выполнять. А ненависть, как и любовь, лишает хладнокровия. Чтобы делать то, ради чего мы живем, мы должны быть сильными. А чувства – это слабость. У тебя, малыш, есть еще одна слабость. Твоя внешность. Ты слишком красив, к тебе цепляется взгляд. Нас же не должны помнить, о нас не должны знать, - Летисия посмотрела в глаза Альву, - Борись со своими слабостями, сведи их к минимуму. А теперь мне пора. Встретимся через неделю.
Когда дверь захлопнулась, Альвиниэль, наконец, спокойно отпил вино:
- Слабость значит… - он провел кончиком пальца по краю кубка, - тогда я превращу мою слабость в достоинство.
***
- Что это было, светлая зараза? – шокировано спрашивал Ниэль в течение уже 15 минут. – Что это было, я спрашиваю?
Наша компания расположилась недалеко от дороги. Расседлав лошадей и уложив спать одурманенного темного эльфа, Эйв и Гилберт развели костер. Когда их товарищ проснулся, огонь уже довольно трещал. Ниэль с удовольствием набросился на готовую еду и, поев, начал задавать один и тот же вопрос. Эйва поведение своего темного собрата ничуть не смущало, он ушел под дерево и там тихо перебирал струны лютни, периодически что-то напевая. Гилберт мрачно созерцал расположившегося на пеньке Ниэля, все его тело болело после поездки на лошади, а впереди маячила перспектива продолжить путешествие таким же образом, что очень расстраивало несчастного мага.
- Ты мне ответишь, наконец? – вспыхнул темный эльф и кинул в Эйва первую подвернувшуюся шишку.
Бард резко поднял руку и поймал этот импровизированный снаряд, не поднимая головы, он быстро вытащил меленький ножик и метнул его в сторону Ниэля. Нож, пропоров штаны аристократа, воткнулся в пенек. Тот в ужасе подскочил, разодрав при этом ткань окончательно.
Эйв спокойно посмотрел на темного эльфа:
- Простите, случайно. Привычка выработалась.
- Привычка?! Ты меня своей привычкой чуть было не зарезал!
- Поверьте, если бы я захотел, вы, господин Ниэль, были бы уже мертвы.
- Да ты… - аристократ бросился в сторону барда, но был сшиблен потоком ветра.
Пролетев пару метров, эльф упал на травку и ошарашено взглянул в сторону раздраженно протирающего шрам Гилберта.
- Ты можешь так не вопить, а спокойно обратиться к человеку…извиняюсь, эльфу? – маг взглянул на Эйва, - Не создавайте, пожалуйста, так много шума. Особенно обращаюсь к тебе, мой темный друг.
Ниэль оскорблено поднялся, отряхнул одежду и уселся напротив барда.
- Так вот. Что же все-таки было там, на дороге? – поинтересовался он.
- О, боги, - протянул Эйв, - неужели мой темный собрат никогда не слышал о зачаровании? Используя магический инструмент и навыки игры на нем, это сделать совсем не сложно.
- Эээ… Правда? – эльф почесал себе подбородок. – И это сработало с такой толпой людей? Я слышал, что при зачарование музыкальные инструменты действуют только на несколько человек.
- Слабый разум подчинить очень просто, - проговорил Эйв, укладывая лютню на коленях.
Ниэль проглотил оскорбление, раздраженно проведя языком по правому клыку:
- Хорошо. Но откуда простой бард знает такие приемы, как метание ножей? И вообще, что за «вы бы были уже мертвы»?
- А как вы думаете простому барду защищаться на наших опасных улицах? – заинтересованно поинтересовался Эйвиндиэль, - Поверьте, это не все мои таланты. А убить вас труда не составит никому. Вы же темноэльфийский аристократ, да еще и из «чистокровных». Думаю, какой-нибудь враждебный вашему Дом мне бы неплохо заплатил за вашу голову. Но ведь я все еще вам ничего плохого не сделал. А все потому, что я обычный бард, и не ищу денег, а ищу славу и сохранение своего имени в истории! Уж лучше я сложу балладу о наших с вами приключениях, нежели буду вас убивать, - бард обворожительно улыбнулся, - да и с вами мне не нужно думать о защите. Ведь вы, отважный воин, определенно научены искусству фехтования!
Ниэль опасливо отодвинулся от оживившегося Эйва и покосился на Гилберта.
- Он вообще здоров?
- Я абсолютно здоров, - мило улыбаясь, продолжал бард, - Особенно мне приятен тот факт, что вы интересуетесь мной, а не нашим, по-видимому, очень сильным магом с наклонностями маньяка-самоубийцы, взрывающего помещения в том случае, если он не выспится.
Лицо музыканта прямо-таки светилось добром и нежностью, но Ниэль чувствовал какой-то странный холодок, а посему решил еще немного отодвинуться.
- Эй! – вскинул голову Гилберт. – А я-то здесь причем? Подумаешь, вспыхнул разок, так мне теперь до конца жизни это припоминать будут? – он оглядел обоих эльфов, - Особенно это печально, когда о твоем промахе тебе напоминают бессмертные существа…
Ниэль придвинулся к костру и стал с сожалением созерцать свои порванные штаны. Он думал о доме и цели путешествия.
«Крис, что же тебе здесь понадобилось? – размышлял эльф, - Ты же все-таки не предал семью, ты не мог. А я боюсь, что не смогу сдержать обещание, данное отцу, если ты все-таки нас предал. Брат, где же ты?»
- Так, господа, уже вечереет, - раздался голос Гилберта, - нам бы нужно оставить кого-то дежурить, а в течение ночи меняться. Места здесь неспокойные… Я чувствую что-то гнетущее.
- Ага, с учетом того, что мы сейчас где-то на границе с Империей Абсолээн’а, - мрачно прошипел Ниэль, - что-то гнетущее чувствуешь не только ты. Если меня здесь поймают – быстро сожгут на костре во имя «очищения».
- Ну, мы еще не в Империи, так что не сожгут, - пожал плечами маг.
- Ты думаешь, этим приграничным фанатикам есть какое-нибудь дело до того, входят они официально в Империю или нет? – возмущенно воскликнул эльф, - Либо сразу сожгут самостоятельно, либо поймают, отвезут в Золотой Город и уже там сожгут на радость толпе.
- Давайте не будем о кострах и сожжении нечистых, - улыбнулся Эйв, - первым будет дежурить наш милый аристократ, ибо он сегодня уже спал. Затем я. А после – господин Гилберт.
Ниэль, который сначала хотел возмутиться тому, что его, не спросив, поставили первым, но проглотил свое недовольство и тихо поинтересовался:
- Ты действительно уверен? Тебе же придется будить нашего…эээ…экспрессивного мага…
- Эй! – обиженно крикнул Гилберт.
- Разбужу, ничего, - качнул головой Эйв. – Мне приятно, что вы так за меня волнуетесь.
Ниэль пробуравил взглядом барда, но от комментариев отказался, и просто повернулся к костру.
Посидев еще некоторое время, Гилберт завернулся в плащ и улегся около костра, что-то приговаривая себе на непонятном языке. Эйвиндиэль последовал его примеру.
Аристократ вздохнул и уставился в сторону леса. Его окружала природа, такая непривычная, такая гнетущая, такая яркая. Подземный мир тоже полон красок, но других: кристаллы кусками вырывающиеся из земли, сталактиты и сталагмиты, разнообразные грибы – это обилие цвета, много блеска и красоты. Однако здесь же окружающий мир был другим. Много новых цветов, которые бледному глазу темного эльфа было довольно сложно воспринимать. Новые запахи, такие разнообразные, такие пугающие. Ниэль впервые в жизни узнал, что значит благоухание трав и вонь городского стока, аромат свежих булочек и запах гнилого дерева. Он увидел много лиц, много глаз, услышал много незнакомых языков и слов. Все это его и пугало и восхищало одновременно. Он вспомнил себя таким, каким был две сотни лет назад: стремящимся что-то узнать, выучить. Ниэль казался себе таким глупым, но все равно каждый раз, услышав что-то новое, по-наивному широко открывал глаза и прислушивался. Однако ничего не могло сломить его дикое желание попасть домой, снова увидеть блеск кристаллов, свой призрачный светящийся город.
Чем темнее становилось на улице, тем привычней ощущал себя темный эльф. Когда исчез последний луч и остался только свет костра, лишь тогда глаза перестало резать. Он задумчиво рассматривал листья на деревьях, прислушивался к тому, как плетет паутину паук. Ниэль вздохнул полной грудью и с радостью ощутил аромат прохлады в своих легких. Этого ему так не хватало днем.
«Отец, почему ты отправил именно меня на поиски Криса? – эльф ковырнул ногтем свое белую кожу на руке, - Ты же знаешь… я не смогу!»
Он подозревал, что отец выбрал его как раз потому, что знал, насколько друг к другу были привязаны именно эти двое его сыновей. Нужно было доказать свою верность Дому. Большинство считало, что Крис предал семью, перебежал на поверхность, связался с теми, кто хотел уничтожить все. Но Ниэль, его старшая сестра и еще несколько близких друзей «обвиненного» отказывались в это верить. Отец, как всегда, придерживался нейтралитета, хотя юный аристократ видел, что говорят глаза его предка. И они говорили: «Криссин – предатель, он должен быть найден и доставлен в Ткханст-Моррун. Живым или мертвым». Примерно это и сказал Ниэлю отец, отправляя его на поверхность.
Полгода прошло с того дня, когда эльф покинул пещеры. И все это время он безуспешно искал своего брата. Сведения, которые он имел полгода назад, говорили, что Криса видели северней Ллоил-Тирилла, туда Ниэль и направился сразу. Он прошел мимо обиталища светлых эльфов, где его несколько раз чуть было не нашпиговали стрелами. «Вот ведь проклятые светлые… Что ж они такие все зоркие! Слава богам, что дома меня научили скрываться», - мрачно думал тогда эльф, забившись в узкую расщелину. Он прошел несколько горных перевалов, болота, леса. Находил лишь обрывочные сведения о брате. Последние известия направили его в княжество Вальхонское, где он зашел в таверну «Грязный крот».
Ниэль вздохнул, дождавшись, когда его спутники довольно засопят, и дотронулся до эфеса своего меча. Заботливо погладив аметист, вставленный в гарду, он вытащил оружие. Клинок запел свою холодную песню, оказавшись на свободе впервые за столь долгое время. На черном лезвии слезами потекли блики от огня, а эльф почувствовал ту легкость в руке, которой ему не хватало. Меч стал частью его, издав кровожадный звон. Воин наконец-то ощутил себя самим собой. И начал безумный танец. Танец темных эльфов.
Лесная тьма поглощала отблески огня от клинка, а каждый шаг молодого эльфа тонул в тишине, слышалось лишь то, как меч рассекает воздух. Короткие взмахи, быстрые выпады. Арр’Ниэль’Сарх – один из сыновей своего Великого Дома – плясал, слившись с окружающей его темнотой. Белая кожа растворялась в воздухе и становилась невидимой, поток волос соединился с ветром. Только чисто белые клыки сверкали в оправе черной улыбки.
Со стороны можно было видеть лишь то, как тень мечется среди деревьев и что-то черное и блестящее сверкает в её руках. Мало, кому удавалось увидеть этот танец и выжить. А те, кто видел, помнили лишь смертоносный ветер, убивающий легким касанием. В моменты единения со своим мечом Ниэль слышал каждый шорох, видел даже самых мелких насекомых, чувствовал материю и пространство, в котором он перемещался. Окружающие не могли осознать происходившее, ибо только темные эльфы владели дарами Элиэмах-Крамилиона и знали, как их использовать.
Еще за несколько километров темный эльф услышал приближение своей Аснё. Прекратив танец и спрятав жаждущий крови меч в ножны, он удовлетворенно выдохнул и уселся рядом с костром. Только сейчас он ощутил, что наступила ночь и принесла с собой холод, опять же отличный от того, что был в родных Подземельях. Этот холод пробирал до костей, заставляя эльфа ежиться.
- Привет тебе, моя милая, - поприветствовал мышь Ниэль, ласково почесав ей за ушком, когда та опустилась ему на плечо. – Надеюсь, ты принесла хорошие вести?
Эльф снял с лапки Аснё свернутую бумажку. Разгладив её на коленях, он бегло пробежался глазами по коротким обрывистым строкам. В письме говорилось о том, что брата видели на границе с Империей Абсолээн’а.
«Что же ты творишь, сумасшедший? – испуганно подумал Ниэль, смяв послание. – Что тебя понесло в Империю? Прекратим играть в догонялки уже!»
Он выбросил клочок бумаги в костер. Огонь резко вспыхнул, поглотив письмо. Эльф вздохнул и подкинул дров. Посмотрев на небо, он вдруг осознал, что прошло уже порядка четырех часов и пора уже будить себе сменщика.
Ниэль снова вздохнул и, вытащив из кармана кусочек вяленого мяса и сунув его Аснё, направился к лежащему у костра Эйву.